Впервые историю родного края я «увидел» на раскопках так называемого Веселовского могильника. Было жаркое лето 1957 года. Я приехал в Хмелевицы на каникулы из Рязани, где учился в художественном училище. Деревенские ребята рассказали мне об археологах, раскопавших, по их словам, могилы каких-то древних богатырей, таких великанов, одна бедренная кость которых, право, не меньше двух метров.
Мы побежали в Вороваткино. На крутом песчаном берегу Какши, сразу за которым тянулась сосновая боровинка, работали археологи, зачищая лопатками и кисточками аккуратно обтесанный раскоп. На дне его лежал нарисованный, как мне показалось, коричнево-красной охрой силуэт человека. «Рисунок» был совершенно плоский, графически четкий, как цветная иллюстрация в учебнике истории. Нам разрешили спуститься вниз (раскоп был намного шире обыкновенной могилы, но не так глубок). Тут-то я и увидел, что красивый по колориту коричнево-красный рисунок на желтом песке - это и есть археологический след человека, оставленный им в истории.
На фоне светло-коричневой фигуры темным цветом выделялись детали: истлевший пояс с остатками как бы обуглившийся кожи, нож на поясе - коричневой ржавчиной, с кусочками «обожженных» временем кожаных ножен. Рядом, справа от усопшего, следы гнилого дерева - древко копья, стрелы, лук. В головах - котел, еще довольно крепкий, в нем - серебряная арабская (как нам объяснили археологи) монета X века.
Всего на Веселовском могильнике вскрыто 15 погребений IX-XI веков. Вещи из него хранятся в Ветлужском и Нижегородском краеведческих музеях и в Государственном Историческом музее Москвы.
Экспонаты музеев и стали для меня основными источниками, «живыми» свидетельствами прошлого. Зарисовывая содержимое витрин, я как бы присутствовал на раскопках памятников древности. Схемы, карты и хронологические таблицы, предваряющие разделы музея, помогали ориентироваться в пространстве и времени.
Вторичными источниками стали для меня крестьянские летописи, воспоминания очевидцев, материалы фольклора и записки краеведов - местных исследователей истории и культуры края. Эти материалы, так или иначе, выдают пристрастия авторов и могут быть приняты за достоверные с большой поправкой на эмоции. Тем не менее, в них содержатся объективные данные об истории заселения края, строительстве, хозяйстве, быте, праздниках и ритуалах, характерных для нашей местности.
Судьбы многих крестьянских летописцев, как и их летописей, порою складывались драматично. Трудная судьба выпала и на долю автора рукописи «Наш край» нашего земляка Павла Севастьяновича Березина. Несколько слов о нем и его исследовании.
Текст рукописи отпечатан на машинке в 1965 году и заверен личной подписью автора. Рукопись передал мне в 1988 году Н.Русских, преподаватель ССПТУ. По его словам, утром он понес мусор в контейнер, увидел среди хлама папку. Прочтя рукопись, нашел ее интересной и передал мне. Так, благодаря любознательности молодого человека рукопись обрела вторую жизнь, и теперь, после трехкратной публикации, стала известна науке.
С Павлом Севастьяновичем Березиным я был знаком с детства. Он учился с моей мамой в Ветлужской гимназии и, бывая в Хмелевицах, часто заходил к нам. Мы сидели с ним на угоре у дома и он, показывая рукой на деревни, как крейсеры выстроившиеся в туманной закакшинской шири, рассказывал об их прошлом. С увлечением рассказывал он о Шаре и Мешкове, о Хмелевицах и Дыхалихе, Холкине и Извале, о Старом Селе и монастыре, сожженном атаманом Криушей, о бочонке с золотом, утопленном им в Какше около Извала, о Малковом починке, об оружии казацкого атамана Ильи Долгополова, оставленном в Дыхалихе и о многом другом, что до сих пор живо в памяти народной и что мне удалось впоследствии записать во время фольклорных поездок. Был он сухощав, поджар, строен, длинноног (по натуре - ходок), седовлас, носил аккуратно подстриженные усы и «чеховскую» бородку. Не боюсь сказать, что был он высокообразованным человеком, хотя об уровне образования, которое давала гимназия в те годы могу судить косвенно - по рассказам мамы и, случайно, по своему опыту. А было так.
В семидесятые соды экзамен по истории культуры Древней Грении в Академии Художеств сдавал я по книге В. Латышева «Очерк греческих древностей», учебнику для гимназии. Анна Петровна Чубова, кандидат наук, принимавшая экзамен, внимательно меня слушала, ни разу не прервав, хотя я ждал именно этого, так как запас моих знаний катастрофически иссякал. Она посмотрела на меня и говорит:
- Вы, молодой человек, мне Латышева пересказываете?
- Да, - говорю.
- А Вы знаете, что это учебник для гимназии?
- Да.
- Вы! Студент Академии!! Получающий высшее образование, выше которого у нас нет, сдаете экзамен по учебнику, написанному для детей!
- Но я читал, что по программе положено, мне не нравится, там язык какой-то мертвый - одни цитаты из классиков. А мне материал нужен.
- Вот, молодой человек! Тогда доверяли писать учебники только виднейшим ученым, и то не всем, а только тем, кто мог увлекательно рассказать о предмете. Извините меня за тон, я не Вас ругаю, я слушала и вспоминала свою гимназию.
Поставила она мне «отлично» и напутствовала:
- Читайте, читайте - это достаточно высокий уровень для нашего высшего образования.
Вспомнил я это в какой-то мере в отместку тому «ученому», который в середине пятидесятых, перечеркнув рукопись Березина в издательстве, заявил: «Что может бухгалтер, непрофессионал?!!»
А бухгалтером Павел Севастьянович стал по вине обстоятельств. Выпускник гимназии, участник первой мировой войны, боевой офицер Русской армии, защитник Отечества Павел Севастьянович, естественно, ничего не рассказывал мне, как он прожил с семнадцатого по двадцать седьмой, когда смог устроиться бухгалтером на Вахтанский канифольно-скипидарный завод. Дальнейшая жизнь П. Березина известна читателю.
Так уж получилось, что из помойки истории в двадцатые годы волею случая был спасен добросовестный исследователь, а через шестьдесят лет из помойки дворовой - его рукопись. Жизненный подвиг исследователя культуры, нашего земляка Павла Севастьяновича Березина учит нас мудрости, сдержанности и терпимости, уважительному и бережному отношению к людям творческим, к трудам их праведным.
Хочется надеяться, что, прочитав сборник, читатель лишний раз убедится, какое неоценимое богатство таится в недрах крестьянской культуры нашего края и помянет добрым словом всех, кто, не будучи «профессионалами», создавал это богатство. Сберечь его - наш священный долг перед Отечеством и культурой.
